У Петра Вельяминова, которого не стало десять лет назад, жизнь была нелегкой. Актера, ворвавшегося в кино в 1971-м ролью Захара Большакова в фильме «Тени исчезают в полдень», режиссеры картины Усков и Краснопольский приметили на сцене Свердловского драмтеатра. Для Петра Сергеевича 70-е годы стали переломными.
После успеха «Теней…» он перебрался в Москву, и началась совсем другая — столичная жизнь.
— Я — счастливый человек, потому что тяжелая ситуация не сломила меня, — говорил незадолго до смерти Вельяминов (он скончался от пневмонии), вспоминая, как провел в лагерях девять лет своей юности.
Петра арестовали в 16 по обвинению «в участии в антисоветской организации «Возрождение России». Получив «десятку», очутился в пересыльном лагере в Котласе. Узнав об аресте мамы, в отчаянии вскрыл себе вены. Чудом спасли. И чудом же не получил добавку к сроку.
— Поводов арестовать меня не было никаких, кроме, может быть, одного. Я ухаживал за девушкой по фамилии Покровская. Она была на год старше меня, — рассказывал Петр Сергеевич в беседе с журналисткой Ларисой Ельниковой для сборника «Кино: политика и люди». — Ее отец был доцентом московского Архитектурного института — известным в своих кругах человеком, увлекающимся искусством. Я часто бывал в их квартире, где собиралось много интересных гостей. Вскоре хозяина и других преподавателей института арестовали. Кто-то из них, как я понял, не сдал радиоприемник и слушал «заграницу», немецкое радио на русском языке, и, естественно, они обменивались мнениями.
Допросы были почти каждый день. Примерно в начале 12-го ночи вызывают. Допрашивает следователь, он иногда спит, дремлет в кабинете. Потом пишет часов до пяти. Отпускает. Идешь в камеру. В шесть утра — уже подъем. Тюремный завтрак. Можно сидеть, но не лежать. Спать нельзя. Все время ходит по коридору надзиратель, который смотрит, стучит ключом в глазок. Если закрыл глаза — встань. Утром, часов в десять, вновь вызывали и лишали возможности спать, так как с двух часов до пяти был… ну, не «мертвый» час, а разрешали лечь, но не закрывать глаза. И так изо дня в день. Если человек засыпал, его встряхивали, будили. Если нарушал — в карцер. А карцер… сами понимаете. Все это не может не сказываться на здоровье.
Когда я попал в Лобву (это севернее Нижнего Тагила) на строительство гидролизного завода в бригаду малолеток-уголовников, весил всего 47 кило. И это даже не из-за того, что местные блюда деликатесами не назовешь. Мы получали миску супа, в которой плавало несколько перловых крупинок и кусок какой-то ржавой рыбы вместе с костями и шкурой; иногда давали «премблюдо» (премиальное блюдо) — запеканка из вареной пшеницы. Если ты полностью вырабатывал норму, могли дать 800 граммов тяжелого, сырого хлеба. У меня остались следы от цинги. В лагере стояли бачки с отваром хвои. Он совершенно не помогал, но пить заставляли. Катастрофически худел я из-за того, что почти целый год не имел из дому никаких известий. Меня поместили в лазарет. Актировали как пеллагрика, дистрофика. Актированных выпускали на свободу, потому что они были уже не жильцы. Но меня из-за букета моих статей не отпустили.
В жесточайших условиях буквально вытащили из могилы. Когда мне вливали в мышцу физиологический раствор, у меня было помрачение рассудка — я бегал по больнице как заведенный. Потом пошел на поправку. Благодаря доктору Кавтарадзе и заведующей хозяйством Анне Дмитриевне (невероятным образом оказавшейся моей соседкой по улице — ее дочь училась со мной в школе). Мне вообще везло на хороших людей. Когда я работал в сельхозе, начальник наш, Ростовцев, перевел меня в центральный лазарет. Ночью в мои обязанности входило уносить трупы умерших. Мы их складывали или вбрасывали в штабель. Они, как льдинки, имели способность рассыпаться. Хороши юношеские воспоминания… Хоронить — это было уже не наше дело. Но хоронили их, по-моему, так, что на полметра под землей до сих пор лежат кости. Сваливали, засыпали — все…
После освобождения Вельяминов три года прожил в Абакане. Сначала работал на лесосплаве, а позже устроился в местный театр.
— Это меня наш нормировщик Карамзин надоумил. Говорит: «Отлично у тебя получается песенки петь! Иди в эту профессию — будешь по ресторанам выступать: и сыт, и пьян, и при деньгах». И я пошел в оркестр. Играл на барабане. Хотя музыкальное образование получил по классу скрипки, — делился с улыбкой актер.
— Петр Сергеевич очень любил женщин, и они отвечали ему взаимностью, — в один голос говорили о Вельяминове коллеги. — И он всегда вел себя по отношению к женщинам очень порядочно. Никого не обманывал, на сторону не ходил. Если полюбил — сразу женился.
Получается, любил он пять раз. Впервые пошел в загс в 1953-м. Его супругой стала омская актриса Людмила Нюхалова. Она была на три года старше. В браке родилась дочка Екатерина, которая впоследствии стала актрисой Омского ТЮЗа. В 1964 году, уже работая в Джержинске, Вельяминов женился на Галине Гришиной. В том же году у них родился сын Сергей, а в 1968-м на свет появилась дочка Ирина. Когда после «Теней…» Петр засобирался в Москву, Галина ехать с ним отказалась. В итоге, трехлетняя дочка осталась с мамой в Перми, а семилетний Сережа отправился с папой покорять столицу.
Вскоре на несколько месяцев его новой мамой стала актриса Галина Добровольская. Ее сменила художница и дизайнер Елена Маневич, дочь киноведа Иосифа Маневича. Этот, четвертый, брак Вельяминова длился почти десять лет. И распался, когда 58-летний артист потерял голову от 27-летней Татьяны Танаковой, оказавшись на съемках в Питере.
— Для Маневич измена Вельяминова стала ударом, — поделилась ее коллега-художница Елена Сорокина. — Она не устраивала сцен, не злилась, потому что верующая. Но ее разбило всю! Спала на досках, долго лечила позвоночник. Потом вышла замуж. Но Вельяминова, кажется, любит до сих пор.
***
Через 24 года после свадьбы Татьяна и Петр венчались в маленькой псковской церквушке около дороги. А через год Вельяминова не стало.
— Жаль, что Бог не дал нам ребенка, — вздыхает Татьяна. — Я забеременела один раз. На позднем сроке случилось непоправимое… Это был мальчик. Мы с Петей никогда потом не говорили про эту трагедию. Лишь после смерти мужа я прочитала в его дневнике: «Виноваты оба! Оба не учли возраста. Бежали, летели, ехали… Не уберегли».
— Это был один из тех браков, которые заключаются на небесах, — считал коллега Вельяминова по Театру комедии им. Акимова Анатолий Равикович. — Несмотря на 30-летнюю разницу в возрасте, они не выглядели как отец и дочь. Абсолютно гармоничная пара. Глаза обоих горели при виде друг друга до самого конца. Это была настоящая любовь! Иначе бы 69- летний Вельяминов не бросил все в Москве и не перебрался в Питер к Тане.
Цитата Екатерина Орлова (Вельяминова), дочь:
«Отец как никто умел понимать. Думаю, эта способность и располагала к нему женщин. А ему было необходимо постоянно испытывать влюбленность. Сейчас понимаю, откуда это в нем: сказалось то, что он с шестнадцати лет был выброшен из жизни. Как бы ни любила его семья — ему не хватало. Отцу был нужен не просто дом. Ему требовалось каждодневно ощущать сильное чувство. К сожалению, понять это могла не всякая женщина. Мама не смогла смириться с его влюбленностями. Поэтому после их развода мы не общались больше 30 лет. А потом моя старшая дочь посмотрела «Тени…» и загорелась желанием увидеть деда.»
Кстати Вельяминов говорил, что его род — один из древнейших русских родов, начало которого относят к 1027 году, когда племянник норвежского короля Хокона II привел с собой дружину к Ярославу Мудрому. Внучку кинозвезды порезала собственная мать
Как нам удалось выяснить, Петр Вельяминов не вникал в проблемы и других своих детей и внуков. Но самые холодные отношения у него сложились с младшей дочерью.
— С Ириной я не общаюсь уже много лет, — говорил Петр Сергеевич в 2003 году, когда в семье случилась трагедия: пьяная Ирина Петровна пырнула ножом семимесячную дочку, перерезала себе вены и подожгла квартиру из-за того, что…ее бросил муж. — Она приехала в Москву из Перми, где жила с матерью после нашего развода. Я помог с жильем, помог поступить в Вахтанговское училище. Но Ира бросила учебу спустя три года — вышла замуж и начала пить. Из-за страшных запоев возникали конфликты, и в конце концов мы перестали общаться.
Первым мужем Ирины стал ее сводный брат. Вельяминов, женившись на Елене Маневич, усыновил Михаила, которого она родила от художника Александра Данилова. Перебравшись из Перми в столицу, Ирина первое время жила у отца. Тогда и познакомилась с братом. Очень быстро они стали любовниками, а когда Ира забеременела, поженились.
— Семья была в ужасе от такого развития событий, — вспоминают бывшие однокурсники Ирины. — И больше даже не из-за того, что брат с сестрой спят, а потому что сильно пьют вместе. У Михаила — это наследственное. Отец умер от пьянки в 40 лет. Ира так пристрастилась в алкоголю, что уже не могла остановиться. Ее жизнь покатилась в пропасть. Митька рос практически беспризорником. Мать спихивала его бывшей свекрови и по ночам долбилась к ним в дверь в совершенно свинском состоянии. Когда в ее жизни появился Александр Головченко и Ира родила от него дочку Лизу, мальчику стало еще «веселее». Из-за того, что мамаша с отчимом все время пили, Митька сбегал из дома. Где он ночевал неизвестно. Александр ушел от Ирины не сам — настояла его мать, узнав, что ее сынок натурально спивается.
После того дикого случая с поджогом Ирину отправили на принудительное лечение и лишили родительских прав. Лиза стала жить с отцом. Однако спустя годы Ирина пришла к вере. И теперь она совсем другой человек. Борется за то, чтобы вернуть себе дочку.
