За последние четыре десятилетия в США наблюдалось увеличение рыночной власти фирм, замедление роста производительности и углубление неравенства богатства. В этой статье рассматриваются доказательства, которые предполагают, что источником всего этого может быть ослабление конкуренции. Это позволяет доминирующим фирмам повышать цены, снижать заработные платы и душить инновации, что в совокупности способствует замедлению экономического роста.
В то же время более высокая доходность активов приносит пользу богатым, поскольку различия в поведении сбережений увеличиваются, что в свою очередь углубляет неравенство богатства. Рост норм прибыли способствует экономической стагнации и концентрации богатства. Все это указывает на необходимость более жесткой политики конкуренции, которая могла бы поддерживать инновации, производительность и более справедливое распределение плодов экономического роста.
От Вашингтона до Брюсселя правительства задаются вопросом, как горстка компаний стала доминировать в целых отраслях. Почему рост производительности труда остановился, а неравенство благосостояния взлетело до уровней, невиданных со времен «золотого века» США (Piketty 2014). Это не академические вопросы – эти вопросы лежат в основе экономических проблем нашего времени.
Опасения особенно остры в Соединенных Штатах, где средняя норма прибыли выросла с 20 процентов в начале 1980-х до 55 процентов в 2020 году. Рост производительности, с другой стороны, замедлился. Общий рост производительности факторов производства упал с 1,56 процента в 1960-х годах до всего лишь 0,77 процента в последующие десятилетия. Этот рост рыночной власти и снижение производительности совпали с резким ростом неравенства в распределении богатства, что отражается в росте доли богатства, принадлежащей верхнему проценту людей.
Рыночная власть и разрыв в доходах
Пикетти (2014) популяризировал идею о том, что неравенство в доходах является результатом разницы между нормой прибыли на активы и темпами роста экономики – разрывом в доходах. Более высокий разрыв в доходах связан с большим неравенством. Поскольку более богатые домохозяйства — те, у кого больше активов — получают более высокую норму прибыли и больше сберегают, что увеличивает их богатство.
Более бедные домохозяйства, которые больше полагаются на заработную плату, испытывают стагнацию доходов, вызванную более медленным экономическим ростом и более высокой маржой. Эта динамика увеличивает разрыв между богатыми и бедными и приводит к большему неравенству в обществе.
Как рыночная власть влияет на доходность активов и темпы экономического роста? Чтобы ответить на этот вопрос, мы строим макроэкономическую модель, в которой крупные компании инвестируют в инновации, чтобы увеличить свою долю рынка, а совокупные инновации увеличивают общий рост производительности. Нестрахуемый доходный риск порождает неоднородность благосостояния среди домохозяйств.
Мы создаем ценовые надбавки в ответ на экзогенное увеличение издержек входа фирм на рынок. Когда эти барьеры растут, на рынке конкурирует меньше фирм. Снижение конкуренции позволяет существующим фирмам устанавливать более высокую маржу и увеличивать прибыль. В свою очередь, более высокая прибыль увеличивает стоимость фирм, норму прибыли на активы и их цены.
С другой стороны, снижение конкуренции также влияет на инновации. Совокупные инновации, сумма инноваций от всех фирм, увеличивают общий запас знаний в экономике, который функционирует как общественное благо. Фирмы постоянно учатся друг у друга, поддерживая цикл инноваций и прогресса. Однако в условиях ослабленной конкуренции процесс обмена знаниями ослабевает.
Наконец, более слабая конкуренция также означает неблагоприятные изменения в трудовых доходах, как текущих, так и будущих. Более высокая норма прибыли создает клин между ценой товаров и предельными издержками, связанными с ними: заработной платой. По мере роста маржи реальная заработная плата падает. А более медленный экономический рост еще больше усугубляет этот эффект, ухудшая перспективы будущего роста заработной платы, который тесно связан с ростом производительности.
Разрыв в доходах и неравенство благосостояния
Почему увеличивающийся разрыв в доходах углубляет неравенство в богатстве? В конце концов, если все агенты имеют некоторое богатство и влияние роста разницы между r и g падает на них пропорционально, неравенство в богатстве останется неизменным. Наша теория утверждает, что увеличивающийся разрыв в доходах углубляет неравенство, поскольку он явно влияет на поведение сбережений по всему спектру богатства.
В нашей экономике риск нестрахуемого дохода предполагает, что существуют две причины для сбережений: межвременная замена и мотивы сбережений (Aiyagari 1994). Более бедные домохозяйства, движимые необходимостью защитить себя от риска потери дохода, сберегают в основном из соображений предосторожности, в то время как более богатые, достигшие высокого уровня финансовой безопасности, сберегают в основном из-за межвременной замены.
Более высокая доходность активов усиливает мотивацию к межвременной замене, но мало влияет на мотив предосторожности. В результате более богатые домохозяйства сильнее реагируют на более высокую доходность активов, увеличивая свои сбережения в большей степени, чем домохозяйства с ограниченными активами. Таким образом, они накапливают еще больше богатства.
Влияние на благосостояние
Наше исследование также проливает свет на последствия роста рыночной власти для благосостояния. Мы обнаружили, что растущие наценки и замедление роста с 1980 года привели к большим потерям благосостояния для большинства домохозяйств. Для нижних 80 процентов распределения богатства эти потери составляют около 34 процентов долгосрочного потребления. Напротив, верхний 1 процент домохозяйств получил существенный прирост, а верхний 0,1 процента испытал 30-процентный рост потребления.
Таким образом, хотя рост рыночной власти принес пользу небольшой части общества, для экономики в целом он обернулся значительными издержками.
Заключительные замечания
За последние четыре десятилетия в развитых экономиках наблюдалась долгосрочная тенденция как роста рыночной власти и неравенства, так и замедления роста производительности. Эти тенденции происходили параллельно, но не обязательно независимо: наше исследование показывает, что укрепление рыночной власти само по себе могло внести значительный вклад в рост неравенства благосостояния и замедление роста производительности.
Один из уроков, который мы можем извлечь из этого переплетения долгосрочных тенденций, заключается в том, что экономические решения могут иметь непреднамеренные последствия в областях, на которые они не влияют напрямую. Это требует «многоцелевого» подхода, скажем, к политике конкуренции.
Учитывая, что рыночная власть увеличивает концентрацию богатства, политики должны учитывать более широкие экономические и социальные последствия политики конкуренции. Более строгое правоприменение и реформы, способствующие конкуренции, могут помочь восстановить не только инновации и производительность, но и более справедливое распределение материальных благ.
При решении этих проблем политикам необходимо учитывать не только непосредственные последствия своих решений, но и долгосрочные последствия для экономического роста и неравенства. Возможно, необходимо рассмотреть глубинные детерминанты рыночной власти и ее распределительные эффекты, чтобы проложить путь к более эффективной и динамичной экономике, в которой распределение, разделение прибылей и убытков также более справедливо.
Читайте на тему: Неравенство может изменить социальную структуру
